Ремонт милиции

Так сошлись звезды, что активная фаза реформы милиции и генеральный ремонт в квартире в моем графике начались одновременно. Поскольку каждый день проходит на два фронта, я заметила много параллелей.

Градус высок, народу много. Ремонтирующаяся квартира, как и реформа МВД, притягивает к себе злых и добрых, не всегда вменяемых соседей, капризную тещу, упрямого свекра, жадного инспектора БТИ, ленивого сантехника и требовательный банк. А еще много советчиков.

И всем им кажется, что их совет самый лучший и самый ценный, и они так обижаются, если ты к нему не прибегаешь или используешь частично. А когда обижаются, начинают поливать тебя грязью на стенгазете дома.

Самое обидное, что все хотят советовать, но мало кто готов закатить рукава и вместе с тобой пахать. Денег мало или мандат не тот. Всем до этого есть дело. Мотивация и интересы у всех разные, но никто не безразличен.

Еще есть друзья. Они подставляют тебе плечо, подают кирпичи, подстраховывают с мастерами и изредка кредитуют. В редком случае, дарят мешок цемента на день рождения. Но учитывая глобальность задачи, стоящей перед тобой задачи, их всегда недостаточно.

Текущих задач, вопросов, сомнений множество, и они валятся на тебя с неизмеримой скоростью. Демонтаж открывает новые глубины проблем с каждым отвалившимся куском штукатурки. И каждый кусок штукатурки требует дополнительного внимания, анализа, технологии восстановления и своевременного вывоза. А ты один, и помочь некому.

Дилемм много, и они разные. Учитывая, что бюджет у тебя ограничен, в стране война, надо думать не только о ремонте, но и о запасах на будущее, а денег, как всегда, нет. Что оставлять, что убирать, что перестраивать, что валить на корню и строить заново в условиях, когда бюджет пуст?

Continue Reading →

Между «Charlie Hebdo» и Волновахой

Когда весь мир следит за трагедией в Париже, меня не оставляет мысль – почему террористическому акту в Париже мировая общественность придает большее значение, чем множеству смертей в Украине или других странах. Ведь ценность жизни человека одинакова, а реагируют на ее потерю так по-разному.

Теракт это насилие, осуществляемое против мирного населения с целью его запугать и таким путем повлиять на общественное мнение и политику государства. Но почему Чарли вывел на улицу миллионы людей и ключевых мировых лидеров, а Волноваха в очередной раз спровоцирует «глубокую обеспокоенность«?

Если смотреть на юридическую сторону вопроса, то и массовое убийство в офисе Чали Хебдо, и расстрел пассажирской маршрутки под Волновахой являются по сути своей террористическим актом одинаковой природы со схожими трагическими последствиями. У них могут быть разные мотивы и разные исполнители, но оба случая подпадают под определение терроризма.

Разница между этими терактами не только в том, что один произошел в центре французской столицы, а другой — в глубинке Донецкой области. Разница — в двух принципиально важных вещах.

Во-первых, реакция украинцев и французов на это событие. Во-вторых, международная политика. О международной политике по поводу конфликта на Донбассе, об относительности в определении терроризма и о столкновении цивилизаций я писать не буду. Об этом много сказано.

Самая большая пропасть, разделяющая Чарли и Волноваху, — это уровень толерантности к насилию в обществе.

Continue Reading →

Украина: путь от стыда к гордости

Когда в декабре меня попросили написать колонку, подводящую итоги года, я отложила это дело на потом с мыслью, что столько уже написано и пересказано, что нечего добавить. Но несколько недель спустя, путешествуя по Европе я осознала, что 2014й был для меня годом, когда я впервые в жизни не смущалась своего украинского гражданства.

Путешествую по работе и учебе я уже лет двадцать. Все это время меня преследовал стыд за то, что я из Украины. За то, что многие в мире не знали где это и путали с Россией или Советским Союзом. За большие клетчатые баулы соотечественников в аэропортах вместо чемоданов. За беспардонное поедание колбасы и распитие водки на центральных пересадочных вокзалах и аэропортах Европы.

За украинских мужчин, которые будь в Украине или заграницей, ищут себе в жены украинских женщин, довольствующихся ролью прислуги в семье. За украинских женщин, бегущих из Украины в поисках хорошей жизни в браке с толстыми и плешивыми (правда, не всегда) иностранцами. За нищих стариков и безбожно разбогатевших чиновников. За то, что в ней все покупалось и продавалось.

Мне было стыдно за то, что иностранцы с Украиной ассоциировали дешевую рабочую силу и доступных проституток. Футбол в олицетворении Андрея Шевченко и бокс — в лице братьев Кличко не в счет — потому что у них давно уж не так много общего с Украиной, как хочется. Особенно краснела я, узнавая, что собирателями ягод в Польше и проститутками в Турции работали украинцы с несколькими высшими образованиями или научными степенями.

Мне было стыдно, что моя страна была не способна дать создать своим гражданам условия для достойной жизни, и они были вынуждены скитаться по всему миру с поисках лучшей жизни и хоть какого-то заработка, чтоб прокормить оставленных дома детей.

Continue Reading →

Милиционер мечты

На встречах украинских и американских полицейских в рабочем формате украинские милиционеры часто спрашивали о лимите на топливо. Американцы в недоумении, ибо они не считают топливо, и им не приходит в голову исходя из этого строить свою работу. Оказывается, на 1 дежурство (8 часов) 1 милицейской машине выделяется 5 литров бензина. Далеко ли уедешь и много ли «отпатрулируешь»?

Волей судьбы я стала единственным не милиционером, вошедшим в состав рабочей группы по проведению пилотного эксперимента по созданию нового универсального патруля в Хмельницком. По сути, эксперимент этот должен продемонстрировать, что отечественная милиция может, как в сказке о Золушке, из тыквы превратиться в колесницу с лошадями.

Речь идет о создании принципиально новой патрульной службы, которая будет выполнять патрулирование улиц, реагировать на вызовы по линии 102 и следить за безопасностью дорожного движения.

На выходе эксперимента мы должны получить неоспоримые доказательства того, что когда милиция лучше работает с гражданами, то граждане ей больше доверяют. Этот эксперимент не про объединение ППС и ГАИ, он — про создание качественно новой патрульной службы с более широким спектром функций.

ППС с ГАИ уже пробовали объединять в 2004 году, но пробовали настолько неудачно, что надолго отказались от этой затеи.

Continue Reading →

Школа — центр боли

Я часто ловлю себя на мысли, что я не хочу, чтоб мой ребенок ходил в школу. Меня раздражает в школе все – однообразные задания, не интересные стихотворения, бессмысленные тексты, шаблоны во всем, что исходит из школы.

Летом сын побывал в двух лагерях — очень не стандартных и далеких от государственных правил. Один проходил в глубинке Черниговской области, под Батурином, на творческом эко хуторе. Второй – в палаточном скалолазном лагере на скалах Довбуша. Из этих двух мероприятий, организованных абсолютно разными людьми в разных уголках Украины, я привезла несколько выводов о том, что такое здоровая образовательная среда для ребенка, и почему отечественная школа непреодолимо далека от нее. Здоровую атмосферу создавали со-творящие родители, процессом драйвили разнохарактерные и разновозрастные дети и сама природа.

Оба проекта были придуманы и созданы родителями для своих детей. Не для денег, не для славы, не для выполнения умной государственной программы – их вылепили родители с любовью к детям. В обоих случаях родители участников становились непосредственными учителями или менторами. Кто-то учил детей рисовать, кто-то лепить, кто-то рукодельничать, кто-то помогал карабкаться по скале или держать страховку, но никто не оставался пассивным наблюдателем или просто заказчиком услуги. Это было равноправное со-творчество с инициаторами лагеря. Ощущение собственности и ответственности за результат не сравнить с поведением родителя в обычной общеобразовательной школе.

Со-творчество в образовании возможно лишь в некоммерческих проектах, когда родитель – сам себе заказчик и сам себе исполнитель, и эта ответственность делится со всеми. В обычной школе родитель – вечный должник – за плохое бюджетное финансирование и низкую зарплату учителей потому, что он является получателем бесплатного «бебиситинга» от государства.

Continue Reading →

Почему пока не дают деньги на реформы

В последнее время чиновничье пространство перегружено диалогами о реформах, их стоимости и о том, что «денег нет, кто бы дал?» Многие чиновники аргументированно объясняют, что они бы рады модернизироваться, перестраивать министерства и навести порядок в законодательстве, но «на всякий случай денег нет». Поэтому продолжаем жить как раньше и рассказывать анекдот про мышей в пустыне — «мыши плакали, кололись, и продолжали есть кактус».

Реформаторский апгрейд современной Украины на этом этапе похож на реконструкцию хаты-мазанки. Мы любим эту хату потому, что она родительская, в ней живут детские воспоминания. Но когда течет крыша или замерзают окна, нет дров, забит дымоход, туалет на улице и нечем помыться, ты выбираешь: либо мучиться дальше, либо проводить капитальный ремонт.

Так и украинское государство – для глобального контекста не конкурентоспособно, для собственного гражданина – не пригодно для жизни. Речь не идет о людях или территории – в этом у нас большой потенциал и роскошные земли. Речь идет о государственной системе, срок годности которой давно вышел.

Украина стоит перед выбором – туалет на улице (оставить как есть) или двухконтурный котел и wi-fi (реформироваться). Капитальный ремонт всегда дорог и мучителен. Ты начинаешь капитальный ремонт, когда уже невозможно жить. И желание, и потребность в реформировании в Украине на разных уровнях. Если бы сильно припекло, то мы бы перестали топтаться на одном месте и начали двигаться вперед. Значит, кому-то это не надо, а кого-то все и так устраивает.

Кто же будет оплачивать капитальный ремонт нашей мазанки под названием Украина?

Continue Reading →

Тело в деле

Третье десятилетие моей жизни было очень сложным. Кроме того, что я примеряла на себя разные карьерные пути и устанавливалась как профессионал, я пережила много личных и семейных горестей, которые сейчас кажутся непосильной ношей для молодого женского организма.

Я абсолютно перестала слышать себя, и думала только о том, как мне позаботиться о других или свести семейный дебет с кредитом. Такой же непосильной ношей сейчас кажется война, политический кризис и экономический дефолт.

Все жизненные приключения требовали сил и здоровья, и к своему тридцатилетию я обнаружила в себе постаревшую, нездоровую и очень уставшую женщину. Тогда я много преподавала. Несмотря на знакомый материал, хорошо подготовленные конспекты, упражнения и презентации, я осознала, что наполнения контентом не достаточно, чтобы учить людей.

Это был очень важный урок о том, что человек не может выдавать качественный продукт или бороться в режиме полного выгорания.
Для того чтобы эффективно работать с людьми – учить их, поддерживать, вести за собой или управлять по-настоящему т нужно делиться своей здоровой энергией. А без нее – не выиграть ни одну битву.

Continue Reading →

Господин Президент, Вы не правы

Президент издал указ «О мерах дополнительных гарантий отдельным категориям граждан» с прицелом на участников АТО.

Шаг понятен – надо коммуницировать армии и ее семьям, что власть заботится, выглядеть добрым и обходительным. Но для меня этот шаг – это смесь очень дорогого, не эффективного популизма и жестокого обмана. Continue Reading →

Туалет как индикатор перемен

Мне хотелось написать колонку о состоянии украинских туалетов и о нашем стремлении в Европу еще год назад. Затем случился Майдан, и писать о туалетах стало совсем некстати. Теперь в стране война, скоро выборы, о каких туалетах может идти речь? Тем не менее, именно сейчас обсуждение этой темы своевременно как никогда.

Мы не станем цивилизованной страной, пока придорожные зоны, коридоры подъездов, арочные проходы между домами, подземные переходы и прочие объекты городской среды не перестанут служить туалетами.

Мы не можем считаться цивилизованной страной, пока дети в сельских школах ходят в выгребные ямы, а в городских – становятся ногами на унитаз. Как театр начинается с вешалки, так и страна начинается с туалета, его доступности и культуры пользования. Потому что туалет – это не про какую-то абстрактную демократию  или свободу слова. Туалет – это про уважение к базовым потребностям homo sapiens, про возможность удовлетворить их достойно.

Однажды мне довелось сопровождать маму в Национальный институт рака. На все девятиэтажное здание института был лишь один доступный для посетителей туалет на первом этаже здания. Туалет на каждом последующем этаже предназначался только для персонала.

Важная тетя в халате высокомерно объясняла страдающим физически и морально людям, что туалет закрыт от посторонних, отправляя пациентов на первый этаж. Люди, молча и покорно решали свою туалетную проблему. Медперсоналу не приходило на ум, что ограниченный доступ к туалету в любом публичном месте идет вразрез с элементарным уважением человеческого достоинства.

Continue Reading →

От ненависти к уважению

«Возможно ли поменять отечественную милицию?» – задаются вопросом друзья, знакомые и коллеги. Работая над вопросами реформирования системы МВД, я часто думала о теории ограничений системы Голдратта. Эта теория гласит, что справиться со всеми сложностями и проблемами, можно, если найти ключевое ограничение системы, так называемое «узкое горлышко». Приложив усилия к его расширению, можно достичь серьезного результата, превышающего одновременного воздействия на все или большинство проблемных областей системы сразу.

Вся система МВД, регулируемая, кроме законов, сорока тысячью внутренних инструкций и приказов, мне казалась сплошным ограничением. Встречаясь и работая с милиционерами из разных служб, я все время пыталась нащупать в чем же состоит ключевое ограничение этой системы, то самое узкое горлышко.

Этим «горлышком» является катастрофическая нехватка простого человеческого уважения внутри системы.

Первое и самое главное: слова «милиция» и «уважение»  для многих вещи несовместимые.

Общество не уважает милицию. Можно, конечно, спорить о данных и достоверности цифр разных социсследований, но тот факт, что милиционер в Украине далеко не всегда и всеми уважаем, остается фактом даже без спорной социологии.

Его могут бояться, но не уважают. Для этого есть много обоснованных и не обоснованных причин.

Continue Reading →