11 месяцев еженедельных дискуссий и проб наладить внутреннее обучение для медперсонала в Охматдете привели меня к нескольким неожиданным выводам о том, почему самой большой трудностью в реформе медицинских услуг будет не законодательство и не финансирование.

Самым большим вызовом, как и во всех других реформах, будет изменить поведение сотрудников внутри больниц. Единственный способ – обучить их. Но это непросто.

Мы имеем дело с людьми, травмированными плохим образованием и очень плохим опытом повышения квалификации. Пока эти травмы не будут проработаны, методы и смыслы не приобретут новых форм, а способы работы с взрослыми не проникнут в практику преподающих, мы будем биться головой о стену непонимания и саботажа. Биться и ругать их. Вместо того чтобы менять свои подходы в преподавательской работе.

Continue Reading →

С 2016 года реанимации официально открыты для посетителей. Фокус узнавал, как это работает на практике и что делать, если врачи не хотят пускать к больным

В конце апреля киевлянка Валерия Квасневская попала с годовалой дочерью Эммой в детскую клиническую больницу №1 на Оболони. У девочки была высокая температура и тяжёлая анемия, ей четверо суток кололи антибиотики, переливали кровь, ставили капельницы. Вскоре в палате, где лежали мама с девочкой, появился новый пациент с подозрением на корь, для профилактики нужно было прокапать иммуноглобулин. Ребёнок уже был весь исколот, катетер выпал, поэтому Валерия обратилась к медсестре с просьбой поставить новый. Та сама не рискнула это делать и унесла Эмму в реанимацию. Валерию внутрь не пустили, хоть она и звонила в дверь, стучала и кричала. 20 минут Квасневская простояла под дверью, слушая, как разрывается от крика её дочь, а мужской голос, по её словам, орал: «Закрой рот, тварь!»

20 минут Квасневская простояла под дверью, слушая, как разрывается от крика её дочь, а мужской голос, по её словам, орал: «Закрой рот, тварь!»

Continue Reading →