Когда более десятилетия назад я вернулась из Канады сертифицированным специалистом по альтернативному разрешению споров, мне казалось, что перспективы медиации как культуры привлечения третьей стороны в решение конфликта в Украине близки к нулю.
Анастасия Леухина, тьютор курса «переговоры» Эдинбургской бизнес-школы в Восточной Европе специально для UBR.UA
В конце 90-х — начале 2000-х в университетах Северной Америки создавались не только дипломные или сертифицированные программы по медиации, но и отделы или центры по медиации внутренне-университетских вопросов. Канадская компания, предоставляющая услуги по медиации, в которой я училась и работала, только начинала получать заказы на проведение живых медиаций от госструктур и частных компаний, и это свидетельствовало о прогрессе рынка.
Сначала рынок был достаточно насыщен всевозможными учебными программами, но всем обученным специалистам не хватало практики – потому что реальных заказов было очень мало, и они были очень редкими.
В то время в Украине слово «медиация» было известно лишь маленькой группе людей. Среднестатистический украинец путал медиацию с восточной практикой медиТации или с медиатором — пластинкой для игры на гитаре, либо вовсе не задумывался о том, что «это такое и с чем его едят».
На данный момент, тот самый среднестатистический украинец, вероятно, в общем и целом не намного больше знает о медиации. Зато профессиональное сообщество уже выросло и повзрослело, некоторые университеты и школы внедряют курсы по медиации в свои программы, чиновники, юристы и судьи не только пишут, но и используют медиацию в работе, некоторые компании созревают к тому, чтоб учить своих людей этому навыку.
Из основных сложностей для тех, кто берется «привносить медиацию» в жизнь украинцев, я бы выделила следующие: