Фото: www.euam-ukraine.eu

Continue Reading →

Фото: Корреспондент.нет

Уже почти два месяца я в составе аттестационной комиссии ежедневно провожу собеседования  30 человек и еще несколько десятков фильтрую заочно. В какие-то дни я ухожу домой уставшая и опечаленная низким уровнем кандидатов, в какие-то — окрыленная встречами с невероятными людьми, которые не понятным для меня образом оказались в милиции и продолжают там работать.

Переаттестация милиции в полицию —  прецедент, который либо загубит все благие намерения и надежды на реформу, либо создаст пример для подражания  другим сферам и ведомствам. Это непростая, но очень интересная работа — видеть  много разных (правда, иногда и очень похожих друг на друга) людей, говорить с ними о прошлом и будущем их работы.

Вследствие подписки о неразглашении, я не могу делиться персональными подробностями, но думаю, что людям интересен взгляд изнутри потому и решила написать о некоторых вещах, которые меня удивили в этом процессе.

• Никто не звонит, ни о ком не просит. Сначала я все время ждала, что кто-то   будет  вмешиваться, но спустя пять недель, мы не получили ни одной разнарядки сверху по поводу того, кого оставлять или увольнять. Есть только критерии, стандартный набор документов, результаты тестов, гугл и возможность говорить с человеком 15 минут.
• Кроме вариантов «уволить» или «оставить», есть еще «повысить» и “понизить”. Это был, пожалуй, самый приятный сюрприз. Мы не только решаем кому уйти, но можем также сглаживать перекосы системы иного порядка — когда люди находятся не на своем месте — понижать или повышать их. На собеседование мы часто вызываем людей с гипотезой на повышение — когда их баллы по тестам кажутся слишком высокими для занимаемой ими должности, и в некоторые дни доля  кандидатов, которых мы рекомендуем повысить  достигает 25%. Не часто, но такие дни бывают. Иногда количество людей, которых мы рекомендуем повысить соизмеримо с количеством людей, которых мы рекомендуем уволить.
• Кандидаты, которые превосходят ожидания комиссии, зачастую выходят из комнаты в шоке от того, что их похвалили, вдохновили учиться и развиваться дальше. Это явно не привычная практика для милиции. Там не хвалят, там обычно только ругают. Многие напряжены и ждут чего-то нехорошего, а выходят с улыбкой и расправленными плечами.
• Судя по изучению личных дел и собеседованиям около тысячи сотрудников разных служб и уровней, высшее образование, особенно в милицейских ВУЗах, плачевного качества. Многие, особенно совсем молодые сотрудники, недавно закончившие ведомственные ВУЗы, сдают тесты и по общим навыкам, и по законодательству на неприемлемо низкие баллы. Это говорит о том, что корочка у них есть, а образования нет. Мы в комиссии иногда шутим, когда видим высокий балл по тесту на законодательство, что, вероятно, кандидат, заканчивал не милицейский ВУЗ или не юридическую специальность (агрономы или педагоги лучше разбираются в законодательстве, чем юристы), и во многих случаях эта шутка отражает реальность. Печаль состоит в том, что для продвижения по службе приоритет имеет степень из ведомственного ВУЗа.
• Женщины-сотрудники по ряду показателей зачастую выше мужчин на голову, но как правило сидят на одних и тех же должностях годами без продвижения.
•  Отработав и отучившись в украинской и западной системах образования, я много знаю о пользе и ограничениях применения тестов, но не перестаю удивляться как часто баллы по тестам совпадают с восприятием уровня человека при личном знакомстве. Исключения тоже есть, но они на уровне статистической погрешности.
• Отлаженная работа представителей неправительственных организаций, национальной полиции и МВД внутри комиссии и в общем согласие о том, что такое хорошо и что такое плохо, но при этом присутствие здорового обсуждения и разных точек зрения. Сначала я была насторожена тем, как мы сработаемся вместе, но общая логика и понимание цели переаттестации позволяет находить общие знаменатели в решениях комиссии чаще, чем можно было ожидать. Бывший топ-менеджер большого банка с 30 летним управленческим стажем, представляющий общественную организацию, и высокого уровня оперативник уголовного розыска из министерства с таким же стажем часто голосуют за решение одинаково.
• Самый сложный вопрос для милиционеров: «Что Вам нравится в Вашей работе?» Зачастую они не находятся что сказать, а нелюбимую работу трудно делать хорошо.
• Самые стандартные ответы, которые мы получаем по несколько десятков раз в день: «Мечтал стать милиционером с детства,» «Нравится помогать людям,” но вопрос «почему население не чувствует той самой помощи, ради которой большинство стало милиционерами,” часто вводит в ступор.
• Я никогда в жизни не видела так много (а) людей, чьи интеллектуальные и эмоциональные показатели настолько низки, что я не могу придумать для какой работы они были бы хороши и (б) людей с высоким потенциалом, абсолютно не верящим в себя и не прилагающих усилий к собственному росту. Я часто думаю об их родителях, не приучивших их к тому, что любой труд дает результат, что развитие и рост — дело всей жизни, что нужно выбирать профессию по зову сердца и добиваться чего-то в ней — чтоб было интересно жить и работать.

Continue Reading →

Мне давно хотелось поделиться размышлениями по поводу участия общественности в принятии решений, исходя из опыта работы с милицией и разнообразными общественными организациями в процессе ее реформирования.

Учитывая тот факт, что большую часть своей профессиональной жизни я посвятила исследованию роли гражданского общества и лучшим практикам общественного участия в принятии решений, я позволю себе критический взгляд на реалии общественного участия в современной Украине.

Мой аргумент состоит в том, что нужно критически оценивать, что и кто стоит за понятием «общественность» и ее представителями, а также реально понимать ее возможности влияния на данном историческом этапе.

Мой аргумент не в том, что участие общественности это плохо или не нужно. Оно очень нужно, и нам, как обществу, необходимо учиться конструктивно участвовать в принятии решений, влияющих на нашу жизнь. Как сказала Посол США в ООН Саманта Пауер на своей недавней лекции в Киеве: «Построение системы новых правил зависит не от того, что делает правительство, но от того, что мы заставляем его делать».

Вскоре будет голосоваться закон «О национальной полиции», и один из камней преткновения между МВД и некоторыми депутатами и представителями общественности — механизм участия общественности в выборе управленческих кадров новой структуры полиции. Эксперты извне настаивают на том, чтобы еще больше представителей общественности входили в квалификационные комиссии и принимали непосредственное участие в выборе руководства на местах.

Участие общественности в выборе руководителя полиции звучит прогрессивно и соответствует духу Майдана. Ведь все так устали от посланных из центра наместников, «непотопляемых» коррупционеров и постоянного игнорирования общественного мнения о том или ином руководителе.

Кажется, что представление общественности в кадровых комиссиях повысит уровень доверия к самому процессу и поможет сделать процесс отбора более прозрачным.

Прямое участие общественности может увеличить степень открытости процесса отбора при соблюдении нескольких важных условий: достаточно продвинутый уровень развития гражданского общества в регионе и наличие понятного механизма отбора членов кадровых комиссий. У нас нет ни того, ни другого. Continue Reading →