Украина: путь от стыда к гордости

Когда в декабре меня попросили написать колонку, подводящую итоги года, я отложила это дело на потом с мыслью, что столько уже написано и пересказано, что нечего добавить. Но несколько недель спустя, путешествуя по Европе я осознала, что 2014й был для меня годом, когда я впервые в жизни не смущалась своего украинского гражданства.

Путешествую по работе и учебе я уже лет двадцать. Все это время меня преследовал стыд за то, что я из Украины. За то, что многие в мире не знали где это и путали с Россией или Советским Союзом. За большие клетчатые баулы соотечественников в аэропортах вместо чемоданов. За беспардонное поедание колбасы и распитие водки на центральных пересадочных вокзалах и аэропортах Европы.

За украинских мужчин, которые будь в Украине или заграницей, ищут себе в жены украинских женщин, довольствующихся ролью прислуги в семье. За украинских женщин, бегущих из Украины в поисках хорошей жизни в браке с толстыми и плешивыми (правда, не всегда) иностранцами. За нищих стариков и безбожно разбогатевших чиновников. За то, что в ней все покупалось и продавалось.

Мне было стыдно за то, что иностранцы с Украиной ассоциировали дешевую рабочую силу и доступных проституток. Футбол в олицетворении Андрея Шевченко и бокс — в лице братьев Кличко не в счет — потому что у них давно уж не так много общего с Украиной, как хочется. Особенно краснела я, узнавая, что собирателями ягод в Польше и проститутками в Турции работали украинцы с несколькими высшими образованиями или научными степенями.

Мне было стыдно, что моя страна была не способна дать создать своим гражданам условия для достойной жизни, и они были вынуждены скитаться по всему миру с поисках лучшей жизни и хоть какого-то заработка, чтоб прокормить оставленных дома детей.

Continue Reading →

Милиционер мечты

На встречах украинских и американских полицейских в рабочем формате украинские милиционеры часто спрашивали о лимите на топливо. Американцы в недоумении, ибо они не считают топливо, и им не приходит в голову исходя из этого строить свою работу. Оказывается, на 1 дежурство (8 часов) 1 милицейской машине выделяется 5 литров бензина. Далеко ли уедешь и много ли «отпатрулируешь»?

Волей судьбы я стала единственным не милиционером, вошедшим в состав рабочей группы по проведению пилотного эксперимента по созданию нового универсального патруля в Хмельницком. По сути, эксперимент этот должен продемонстрировать, что отечественная милиция может, как в сказке о Золушке, из тыквы превратиться в колесницу с лошадями.

Речь идет о создании принципиально новой патрульной службы, которая будет выполнять патрулирование улиц, реагировать на вызовы по линии 102 и следить за безопасностью дорожного движения.

На выходе эксперимента мы должны получить неоспоримые доказательства того, что когда милиция лучше работает с гражданами, то граждане ей больше доверяют. Этот эксперимент не про объединение ППС и ГАИ, он — про создание качественно новой патрульной службы с более широким спектром функций.

ППС с ГАИ уже пробовали объединять в 2004 году, но пробовали настолько неудачно, что надолго отказались от этой затеи.

Continue Reading →

Школа — центр боли

Я часто ловлю себя на мысли, что я не хочу, чтоб мой ребенок ходил в школу. Меня раздражает в школе все – однообразные задания, не интересные стихотворения, бессмысленные тексты, шаблоны во всем, что исходит из школы.

Летом сын побывал в двух лагерях — очень не стандартных и далеких от государственных правил. Один проходил в глубинке Черниговской области, под Батурином, на творческом эко хуторе. Второй – в палаточном скалолазном лагере на скалах Довбуша. Из этих двух мероприятий, организованных абсолютно разными людьми в разных уголках Украины, я привезла несколько выводов о том, что такое здоровая образовательная среда для ребенка, и почему отечественная школа непреодолимо далека от нее. Здоровую атмосферу создавали со-творящие родители, процессом драйвили разнохарактерные и разновозрастные дети и сама природа.

Оба проекта были придуманы и созданы родителями для своих детей. Не для денег, не для славы, не для выполнения умной государственной программы – их вылепили родители с любовью к детям. В обоих случаях родители участников становились непосредственными учителями или менторами. Кто-то учил детей рисовать, кто-то лепить, кто-то рукодельничать, кто-то помогал карабкаться по скале или держать страховку, но никто не оставался пассивным наблюдателем или просто заказчиком услуги. Это было равноправное со-творчество с инициаторами лагеря. Ощущение собственности и ответственности за результат не сравнить с поведением родителя в обычной общеобразовательной школе.

Со-творчество в образовании возможно лишь в некоммерческих проектах, когда родитель – сам себе заказчик и сам себе исполнитель, и эта ответственность делится со всеми. В обычной школе родитель – вечный должник – за плохое бюджетное финансирование и низкую зарплату учителей потому, что он является получателем бесплатного «бебиситинга» от государства.

Continue Reading →

Почему пока не дают деньги на реформы

В последнее время чиновничье пространство перегружено диалогами о реформах, их стоимости и о том, что «денег нет, кто бы дал?» Многие чиновники аргументированно объясняют, что они бы рады модернизироваться, перестраивать министерства и навести порядок в законодательстве, но «на всякий случай денег нет». Поэтому продолжаем жить как раньше и рассказывать анекдот про мышей в пустыне — «мыши плакали, кололись, и продолжали есть кактус».

Реформаторский апгрейд современной Украины на этом этапе похож на реконструкцию хаты-мазанки. Мы любим эту хату потому, что она родительская, в ней живут детские воспоминания. Но когда течет крыша или замерзают окна, нет дров, забит дымоход, туалет на улице и нечем помыться, ты выбираешь: либо мучиться дальше, либо проводить капитальный ремонт.

Так и украинское государство – для глобального контекста не конкурентоспособно, для собственного гражданина – не пригодно для жизни. Речь не идет о людях или территории – в этом у нас большой потенциал и роскошные земли. Речь идет о государственной системе, срок годности которой давно вышел.

Украина стоит перед выбором – туалет на улице (оставить как есть) или двухконтурный котел и wi-fi (реформироваться). Капитальный ремонт всегда дорог и мучителен. Ты начинаешь капитальный ремонт, когда уже невозможно жить. И желание, и потребность в реформировании в Украине на разных уровнях. Если бы сильно припекло, то мы бы перестали топтаться на одном месте и начали двигаться вперед. Значит, кому-то это не надо, а кого-то все и так устраивает.

Кто же будет оплачивать капитальный ремонт нашей мазанки под названием Украина?

Continue Reading →

Тело в деле

Третье десятилетие моей жизни было очень сложным. Кроме того, что я примеряла на себя разные карьерные пути и устанавливалась как профессионал, я пережила много личных и семейных горестей, которые сейчас кажутся непосильной ношей для молодого женского организма.

Я абсолютно перестала слышать себя, и думала только о том, как мне позаботиться о других или свести семейный дебет с кредитом. Такой же непосильной ношей сейчас кажется война, политический кризис и экономический дефолт.

Все жизненные приключения требовали сил и здоровья, и к своему тридцатилетию я обнаружила в себе постаревшую, нездоровую и очень уставшую женщину. Тогда я много преподавала. Несмотря на знакомый материал, хорошо подготовленные конспекты, упражнения и презентации, я осознала, что наполнения контентом не достаточно, чтобы учить людей.

Это был очень важный урок о том, что человек не может выдавать качественный продукт или бороться в режиме полного выгорания.
Для того чтобы эффективно работать с людьми – учить их, поддерживать, вести за собой или управлять по-настоящему т нужно делиться своей здоровой энергией. А без нее – не выиграть ни одну битву.

Continue Reading →

Туалет как индикатор перемен

Мне хотелось написать колонку о состоянии украинских туалетов и о нашем стремлении в Европу еще год назад. Затем случился Майдан, и писать о туалетах стало совсем некстати. Теперь в стране война, скоро выборы, о каких туалетах может идти речь? Тем не менее, именно сейчас обсуждение этой темы своевременно как никогда.

Мы не станем цивилизованной страной, пока придорожные зоны, коридоры подъездов, арочные проходы между домами, подземные переходы и прочие объекты городской среды не перестанут служить туалетами.

Мы не можем считаться цивилизованной страной, пока дети в сельских школах ходят в выгребные ямы, а в городских – становятся ногами на унитаз. Как театр начинается с вешалки, так и страна начинается с туалета, его доступности и культуры пользования. Потому что туалет – это не про какую-то абстрактную демократию  или свободу слова. Туалет – это про уважение к базовым потребностям homo sapiens, про возможность удовлетворить их достойно.

Однажды мне довелось сопровождать маму в Национальный институт рака. На все девятиэтажное здание института был лишь один доступный для посетителей туалет на первом этаже здания. Туалет на каждом последующем этаже предназначался только для персонала.

Важная тетя в халате высокомерно объясняла страдающим физически и морально людям, что туалет закрыт от посторонних, отправляя пациентов на первый этаж. Люди, молча и покорно решали свою туалетную проблему. Медперсоналу не приходило на ум, что ограниченный доступ к туалету в любом публичном месте идет вразрез с элементарным уважением человеческого достоинства.

Continue Reading →

От ненависти к уважению

«Возможно ли поменять отечественную милицию?» – задаются вопросом друзья, знакомые и коллеги. Работая над вопросами реформирования системы МВД, я часто думала о теории ограничений системы Голдратта. Эта теория гласит, что справиться со всеми сложностями и проблемами, можно, если найти ключевое ограничение системы, так называемое «узкое горлышко». Приложив усилия к его расширению, можно достичь серьезного результата, превышающего одновременного воздействия на все или большинство проблемных областей системы сразу.

Вся система МВД, регулируемая, кроме законов, сорока тысячью внутренних инструкций и приказов, мне казалась сплошным ограничением. Встречаясь и работая с милиционерами из разных служб, я все время пыталась нащупать в чем же состоит ключевое ограничение этой системы, то самое узкое горлышко.

Этим «горлышком» является катастрофическая нехватка простого человеческого уважения внутри системы.

Первое и самое главное: слова «милиция» и «уважение»  для многих вещи несовместимые.

Общество не уважает милицию. Можно, конечно, спорить о данных и достоверности цифр разных социсследований, но тот факт, что милиционер в Украине далеко не всегда и всеми уважаем, остается фактом даже без спорной социологии.

Его могут бояться, но не уважают. Для этого есть много обоснованных и не обоснованных причин.

Continue Reading →

За полшага до ненависти

В последнее время я жила в своей комфортной реальности.

Я обсуждала с чиновниками МВД возможные формулировки для нового эксперимента о том, что можно сделать сейчас, чтоб поменять украинскую милицию, и какую милицию будущего мы хотим строить, мечтала о велопарковке в школе сына, философствовала о гражданском активизме и пользе внутреннего туризма, планировала байдарочный поход и взвешивала дилемму про то, когда пойти в отпуск.

В одной из последних колонок я смело утверждала о том, что самые приоритетные инвестиции должны идти в образование, а потом в оборону и критиковала страну за отсутствие должного внимания человеческой безопасности.

Война была физически близко, но ментально все еще далеко.

Сегодня погиб мой родственник. И факт, что в 500 км от тебя погиб дальний, но при этом самый близкий из всех, что есть, родственников, будоражит мое сознание.

Пролилась моя кровь. Она пролилась на чьей-то чужой войне, с не совсем понятными исходными данными, мутными «стейкхолдерами», грязными деньгами и намерениями.

Continue Reading →

Вдоль и поперек

Прошлым летом мы с сыном проехали по Украине более 3 тысяч километров за 2 недели. Маршрут у нас лежал из Чернигова через Киев, Полтаву, Донецк, Мариуполь, Бердянск, Симферополь и Евпаторию, Херсон, Умань, Хмельницкий, Каменец-Подольский и обратно домой. Я возвращалась из этой поездки, вдохновленная разнообразием и великолепием своей родной страны. Степные пейзажи Крыма менялись на поля подсолнечников Херсонщины, бесграничные поля и леса Полтавщины, влажные лиственные участки в районе Винницы, кустарные —  на Подолье и хвойные – в киевско-черниговских краях. Возвращалась с мыслью, что евро- ремонты, -шторы, -обеды, -туалеты, — розетки, -фонтаны и прочие прелести цивилизации, за которыми ездят туристы заграницу можно построить, а то природное великолепие территорий, данное нам, мы так и не научились ценить.

С тех пор много воды утекло, и задуманная колонка про большую и красивую страну так и осталась не написанной. Да и страна уже вовсе не та. Этим летом мы съездили в Каменец-Подольский, и по дороге обратно я мечтала о том, как украинцы будут интересоваться собственной страной, изучать ее, колесить вдоль и поперек, учиться истории друг у другу, поддерживать и обмениваться опытом друг с другом, мы так и не сможем построить страну своей мечты.

В этом году стране особенно туго. И не только потому, что все ресурсы идут на войну. Туго и потому, что мы не знаем как жить дальше с теми, кто предал или с теми, кто по нашим догадкам предал. Нам сложно понять, кто есть друг и кто враг и как отличить преданного гражданина от того, кто хотел жить в другой стране. И даже когда мы их отличаем, что с ними делать, как к ним относиться и с какой стороны к ним подходить.

Continue Reading →

С чего начинается безопасность

«Я считаю, что Украине не нужна армия», — заявил один из слушателей на встрече с Максом Шупбахом, известным специалистом по обучению лидерству и конфликтологии.

«Правда? Но ты ведь очень жестко защищаешь свои психологические границы, если их кто-то нарушает», — глядя собеседнику в глаза, спросил Макс.

«Точно. Но мне не нужны для этого танки или автоматы. Я учусь делать это с уважением к себе и другим. Мое оружие — навыки и знания. Мне не нужно тратиться на автомат, когда я трачусь на качественное обучение,» – парировал студент.

«Ты – это и есть армия,» –  заметил Шупбах.

«Да, мое оружие не автоматы. Я борюсь головой и сердцем», — не унимался студент.

Я искренне верю в то, что ни мощная армия, ни забор с колючей проволокой не в состоянии обеспечить нам безопасность в 21 веке. Институт Глубинной Демократии, созданный Эллен и Максом Шупбахами, во многих странах мира обучает коучей и фасилитаторов тому, как работать с глубинными противоречиями, как развивать общество, не доводя до опасных выплесков агрессии. Наша общая безопасность начинается внутри нас, в глубинном понимании нашего пути, в нашем развитии.

Мы потеряли ребят на Майдане, потеряли Крым и порядок на Донбассе не потому, что мы были плохо вооружены. Мы потеряли их потому, что принимали плохие решения. Плохие решения мы принимали от отсутствия знаний и понимания того, что такое хорошие решения, а также от собственного желания побыстрее обогатиться любой ценой или прощения этого другим.

Современный конфликт на территории Украины, будь то между Украиной и Россией или между Западом и Востоком стал возможен благодаря нескольким критическим факторам — отсутствием критического мышления, эмоционального разума и неправильно расставленных приоритетов безопасности.

Continue Reading →