Фото: telegraph.com.ua

Переатестація міліції в поліцію – практика, яка або стане основою для побудови здорових механізмів участі громадськості у прийнятті рішень та проведення кадрового аудиту в усіх сферах публічного управління, або надовго поховає цю ідею для всієї країни.

Залучення представників громадськості до кадрових рішень усіх рівней – безпрецедентне для силової структури не тільки в Україні, але й у світі.

Всі попередні переатестації міліціонерів були справою формальною, позбавленою будь-якої об’єктивності та часто полягали у проставлянні галочок навпроти майже всіх імен.

Кадрові призначення часто відбувалися завдяки грошам, персональній лояльності та зв’язкам.

Вміння, навички, мотивація та потенціал працівника рідко бралися до уваги, тому в системі було багато перекосів, які не сприяли її розвитку.

Це перший раз, коли (а) використовуються тести для визначення інтелектуального рівня та оцінки знань працівників, (б) на співробітника дивляться як на особистість зі слабкими та сильними сторонами, а не просто як на гвинтик.

Перший раз, коли люди отримують шанс бути підвищеними без грошей чи зв’язків.

Перший раз, коли міліціонери шукають в кого навчитися та як підготуватися, а не кому заплатити чи де купити тести.

Перший раз, коли громадськість разом з відомством на практиці відповідає на питання «Яка поліція нам потрібна?».

Перший раз, коли люди, які перебувають поза системою, мають реальне право голосу щодо того, що відбувається всередині.

Саме тому склад атестаційної комісії так само важливий, як і персональний склад керівників поліції.

Під час роботи в Києві головою комісії я спостерігала за хворобливим процесом внесення постійних змін до складу комісій.

Розуміла, що відбір членів комісій з чисельної громадськості для атестації міліціонерів буде кропітким, але не усвідомлювала наскільки. Continue Reading →

Фото: www.euam-ukraine.eu

Continue Reading →

Фото: Корреспондент.нет

Уже почти два месяца я в составе аттестационной комиссии ежедневно провожу собеседования  30 человек и еще несколько десятков фильтрую заочно. В какие-то дни я ухожу домой уставшая и опечаленная низким уровнем кандидатов, в какие-то — окрыленная встречами с невероятными людьми, которые не понятным для меня образом оказались в милиции и продолжают там работать.

Переаттестация милиции в полицию —  прецедент, который либо загубит все благие намерения и надежды на реформу, либо создаст пример для подражания  другим сферам и ведомствам. Это непростая, но очень интересная работа — видеть  много разных (правда, иногда и очень похожих друг на друга) людей, говорить с ними о прошлом и будущем их работы.

Вследствие подписки о неразглашении, я не могу делиться персональными подробностями, но думаю, что людям интересен взгляд изнутри потому и решила написать о некоторых вещах, которые меня удивили в этом процессе.

• Никто не звонит, ни о ком не просит. Сначала я все время ждала, что кто-то   будет  вмешиваться, но спустя пять недель, мы не получили ни одной разнарядки сверху по поводу того, кого оставлять или увольнять. Есть только критерии, стандартный набор документов, результаты тестов, гугл и возможность говорить с человеком 15 минут.
• Кроме вариантов «уволить» или «оставить», есть еще «повысить» и “понизить”. Это был, пожалуй, самый приятный сюрприз. Мы не только решаем кому уйти, но можем также сглаживать перекосы системы иного порядка — когда люди находятся не на своем месте — понижать или повышать их. На собеседование мы часто вызываем людей с гипотезой на повышение — когда их баллы по тестам кажутся слишком высокими для занимаемой ими должности, и в некоторые дни доля  кандидатов, которых мы рекомендуем повысить  достигает 25%. Не часто, но такие дни бывают. Иногда количество людей, которых мы рекомендуем повысить соизмеримо с количеством людей, которых мы рекомендуем уволить.
• Кандидаты, которые превосходят ожидания комиссии, зачастую выходят из комнаты в шоке от того, что их похвалили, вдохновили учиться и развиваться дальше. Это явно не привычная практика для милиции. Там не хвалят, там обычно только ругают. Многие напряжены и ждут чего-то нехорошего, а выходят с улыбкой и расправленными плечами.
• Судя по изучению личных дел и собеседованиям около тысячи сотрудников разных служб и уровней, высшее образование, особенно в милицейских ВУЗах, плачевного качества. Многие, особенно совсем молодые сотрудники, недавно закончившие ведомственные ВУЗы, сдают тесты и по общим навыкам, и по законодательству на неприемлемо низкие баллы. Это говорит о том, что корочка у них есть, а образования нет. Мы в комиссии иногда шутим, когда видим высокий балл по тесту на законодательство, что, вероятно, кандидат, заканчивал не милицейский ВУЗ или не юридическую специальность (агрономы или педагоги лучше разбираются в законодательстве, чем юристы), и во многих случаях эта шутка отражает реальность. Печаль состоит в том, что для продвижения по службе приоритет имеет степень из ведомственного ВУЗа.
• Женщины-сотрудники по ряду показателей зачастую выше мужчин на голову, но как правило сидят на одних и тех же должностях годами без продвижения.
•  Отработав и отучившись в украинской и западной системах образования, я много знаю о пользе и ограничениях применения тестов, но не перестаю удивляться как часто баллы по тестам совпадают с восприятием уровня человека при личном знакомстве. Исключения тоже есть, но они на уровне статистической погрешности.
• Отлаженная работа представителей неправительственных организаций, национальной полиции и МВД внутри комиссии и в общем согласие о том, что такое хорошо и что такое плохо, но при этом присутствие здорового обсуждения и разных точек зрения. Сначала я была насторожена тем, как мы сработаемся вместе, но общая логика и понимание цели переаттестации позволяет находить общие знаменатели в решениях комиссии чаще, чем можно было ожидать. Бывший топ-менеджер большого банка с 30 летним управленческим стажем, представляющий общественную организацию, и высокого уровня оперативник уголовного розыска из министерства с таким же стажем часто голосуют за решение одинаково.
• Самый сложный вопрос для милиционеров: «Что Вам нравится в Вашей работе?» Зачастую они не находятся что сказать, а нелюбимую работу трудно делать хорошо.
• Самые стандартные ответы, которые мы получаем по несколько десятков раз в день: «Мечтал стать милиционером с детства,» «Нравится помогать людям,” но вопрос «почему население не чувствует той самой помощи, ради которой большинство стало милиционерами,” часто вводит в ступор.
• Я никогда в жизни не видела так много (а) людей, чьи интеллектуальные и эмоциональные показатели настолько низки, что я не могу придумать для какой работы они были бы хороши и (б) людей с высоким потенциалом, абсолютно не верящим в себя и не прилагающих усилий к собственному росту. Я часто думаю об их родителях, не приучивших их к тому, что любой труд дает результат, что развитие и рост — дело всей жизни, что нужно выбирать профессию по зову сердца и добиваться чего-то в ней — чтоб было интересно жить и работать.

Continue Reading →